аудиосериал о российских парах, разлученных из-за войны
Город — главный герой этой пьесы, но для нас он остался лишь воспоминанием, фантомной болью, отпечатком на сетчатке глаза. Мы больше не можем ходить по этим улицам и набережным, и хотя для автора важно, чтобы зритель находился в декорациях города и сам выбирал продолжительность наблюдения за сценами, мы выбрали другой способ работы с этим текстом — с отпечатком города, который исчезает в наших воспоминаниях. А мы, в свою очередь, стираемся из памяти города. Нас там уже нет, и герои — фантомы, тени — лишь изредка всплывают в нашей памяти, утрачивая плотность. Возможно, через некоторое время останутся только цветные пятна.
Языковая игра на основе сгенерированного с помощью Chat GPT текста. Структурной основой стала классификация основных 36 драматических ситуаций по Жоржу Польти. Автор отсылает к экспериментальному роману Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану», где предпринималась попытка объединить все языки мира и запечатлеть коллективное бессознательное.
Человеческий фактор творческой составляющей сведен до редакторского отбора итогового результата и формирования базового запроса для генеративной языковой модели, ставящий под сомнение традиционное восприятие антропоцентричной модели креативных способностей.
Пьеса в формате видео-эссе. Хроника выходов на политические акции 2021-2022 годов в Москве с целенаправленной попыткой попасть в автозак (прожить этот опыт). И каким образом это «удается».
«Мейк стерся и теперь по ее лицу растекалось серебро. Две руки лежали на коленях. Она выглядела так, как будто из неё вдруг исчезла вся внутренность.»
при просмотре можно раскачиваться на стуле и/или отбивать ритм (ногой, рукой, подручными предметами)
Это монолог (с возможными вставками диалога), написанная как живая речь, обращенная со сцены к зрителю. В «АСЕ» нет классической драматургической структуры — завязка-кульминация-развязка, в нее встроен видео-материал и черновики, цитаты из соцсетей, которые изначально не создавались как часть драматургической структуры. Это монопьеса для двух человек.
«И я смотрела на бананы, еда постепенно убывала, а их никто не трогал, и думала, что это и есть эффект банана. Что я, на самом деле, банан. Здесь совершенно нет жалости к себе, правда.»
Пьеса в форме сценария или партитуры перформанса на основе документальных данных из переписок жителей России и Украины и личных авторских наблюдений в 2022 году.
«РЯД 4L: [досчитав до 10] Больше 30 погибших.РЯД 4R: [после получения второго сообщения досчитав до 3] Может и так, но новостям верить нельзя, Сань.»
.JPG)
«За окном двор. В этом дворе сделанные дедушкой качели, бабушкины грядки, гараж отца, велосипед, который не перешёл его брату и ничего от мачехи или мамы. Всё это Uman видит, но ничего из этого не хочет чувствовать.»
Этот текст — попытка писать диалоги в мире, где люди не разговаривают друг с другом словами. Попытка рефлексировать на темы, связанные с гендерными стереотипами и их кризисом, социальными нормами, насилием и невозможностью понять друг друга даже на общепринятом языке. Для меня этот текст — абсолютный эксперимент.
Главные герои маломобильные люди, которые передвигаются на инвалидных колясках. Маломобильность героев, на мой взгляд, предлагает новые интерпретационные вызовы. Как и сама форма чата. Мне хотелось попробовать создать текст, в котором реалистичность и правдоподобие сплетены с абсурдом и гротеском.
Сообщество людей, объединившихся в борьбе за жизненно важное лекарство, раскалывается как и многие другие, столкнувшись с событиями февраля 2022 года. Структура пьесы не просто нарративно собрана в форме чата, хронология событий здесь раскрывается в иной последовательности, и мы обнаруживаем в каких точках времени связи между разными участниками, казалось бы, крепнут, а где разрываются. Эти связи не менее хрупкие, чем тела и для них тоже необходимо доступное лекарство.
«блин
мне дико больно
потому что я сейчас вообще одна
у меня была Настя и кассир из пятёры
но вот Настя уехала, а кассир из пятёры ушёл»
Автофикшн из телеграмм-сообщений периода до, во время и после пандемии. Организован в форме единого потока, где реплики двоих героев сплетаются в единый текст. Можно угадывать где чья линия, но в этом как будто нет необходимости, персональные границы размываются, распадаются на калейдоскоп эмоциональных состояний. Мы узнаем в этих персонажах представителей творческой столичной тусовки, и будто проваливаемся вместе с ними в прожитое и уже ушедшее время, в переживания (не)успешности, в одиночество, в постоянные надежды на выход из «плохих времен».
Это не вполне пьеса.
Это эксперимент.
Диалог похожий на пытку в тюрьме (сознания). Кто-то учит кого-то запоминать слова на незнакомом языке. И это продолжается снова и снова по кругу. Мучения прерываются только диалогом клеток организма того, кто пытается запомнить все эти слова. Драма всех стадий психики принятия неизбежного.
Это коллективный документ, который должны услышать. Так просили. И ещё, чтобы его рассказали. Так просили. А если будет возможность визуализировать — идеально. Так тоже просили.
Пьеса не обязательно для поставленного актёрского голоса и необязательно для актера. Необязательна для постановки. Необязательно.
Это высказывание, которое должно максимально в больших сообществах просуществовать. И оно представлено как от отдельного сообщества. Так попросили.
художницы задумали эту работу, стараясь осмыслить собственный опыт: в 2022 году их мужья уехали из страны.
«не могу сказать, что семь месяцев из года, которые мы с мужем вынужденно живем отдельно, дались нам легко. но всегда казалось: ну, эти страдания — не настоящие страдания. мы оба в безопасности (почти), нас не бомбят, мы оба здоровы и готовы поддерживать друг друга, даже на расстоянии. но еще кажется, что эта вынужденная разделенность семей и пар — что-то, о чем многие просто молчат. а когда мы молчим, кажется, что этого нет. нам было важно документировать, запоминать и делиться этим (так себе) опытом с другими. в том числе для того, чтобы он стал видимым».
«человек — равен или не равен дому? страна — равна или не равна дому? что такое дом? муж был для меня человеком-домом. как и страна — страной-домом, честно говоря. он уехал — я осталась, и до сих пор не могу решить, что делать дальше. наши свидания проходят в зуме, мы отмечаем наши даты в зуме, мы несколько раз были близки к разводу, много раз часами молчали в трубку. на этой невидимой линии звонков происходит болезненная и искаженная жизнь, и где здесь настоящее, — непонятно. начинаешь забывать, как звучит живой голос — он всегда искажен телефоном. я понимаю, что уехать — это привилегия, которая оказалась доступна моему мужу. понимаю, что сейчас происходят вещи гораздо страшнее. но очень не хочется забывать, что вообще-то не ок, когда из-за нежелания убивать и умирать рушатся семьи, а подавляющее большинство сограждан называют это предательством».
в первой серии цикла собраны воспоминания людей о первых неделях войны, первых мыслях об отъезде, поспешных свадьбах и испытаниях расстоянием.
мы придумали образовательную программу — цикл лекций и лабораторию для тех, кто хочет самостоятельно записать аудиоспектакль про себя и своих близких, разъединенных друг с другом. так мы хотим нащупать путь, как и в какой форме говорить про разлуку сейчас.
мы придумали образовательную программу — цикл лекций и лабораторию для тех, кто хочет самостоятельно записать аудиоспектакль про себя и своих близких, разъединенных друг с другом. так мы хотим нащупать путь, как и в какой форме говорить про разлуку сейчас.
мы завершили опен-колл третьего сезона театра сопротивления.
нам пришло 57 заявок с описанием проектов на тему разрыва и связей. спасибо всем, кто принял участие в опен-колле.
мы вернемся с ответом не позже 25 июня и свяжемся с художни:цами.
спасибо за вашу заявку, мы внимательно её изучим.
вы получите ответ о результатах опен-колла на указанный способ связи 25 июня. проверьте папку «спам», иногда письма могут туда попадать.
если у вас остались вопросы, напишите нам на почту resistancetheatre@proton.me
.webp)
.webp)
%20(1).jpg)
